Во имя жизни! [СИ] - Ирис Белый

и не желаю вам зла — я открыл рот, чтобы сказать то, что я о ней думаю. Но она не дала — если бы я желала зла, ты бы уже был мертв и ты это знаешь, вспомни я вам сопротивлялась, но при этом ни разу в вас не попала и не потому что мазала, я просто не хотела!

Я смотрел на нее в шоке. Может ли это быть правдой? Она стреляла очень метко и не давала нам высунутся до тех пор, пока люди не спрятались в убежище, а потом вдруг начала мазать и давать на возможность взять ее. Но зачем ей это?

— Что тебе надо вампирка? — спросил я, глядя ей в глаза и замечая искорки ее раздражения..

— Я не желаю вам вреда — ответила она, честно глядя мне в глаза.

— Джеймс, надо заканчивать, скоро будет темнеть — вдруг прервала наш диалог Сойка.

— Так ты скажешь, как открыть убежище? — поинтересовался я — или нам самим заниматься этим.

— Нет, — покачала она головой — они просто люди и ни в чем не виноваты.

— Ты не права, может они и люди, но они помогают вампирам, а значит, их быть не должно — констатировал я.

— Они никому не помогаю! И никак не связаны с вампирами! — зашипела она, явно теряя терпение — это обычные люди, дома которых сожгли четверо дуболома, непонимающих разницы между плохо и хорошо!

Эти слова окончательно вывели меня из себя.

— Значит, ты не вампир, а я не понимаю разницы между хорошо и плохо — прошипел я резко хватая ее за ноги и тяня на себя, а потом, срывая с нее штаны — что ж посмотрим, как в тебе проснется вампир.

— Нет — вскрикнула она, пытаясь вырваться и сжать ноги, между которыми я стоял — не надо я…!

Но я не стал ее слушать, сняв штаны я накрыл ее губы своими, чтобы не кричала и при этом сильнее унизить ее и тут же забыл зачем это делаю. Ее губы были нежными и невинными, как распускающийся цветок, а еще у них был такой вкус, что я просто забыл, что я делаю, эти губы пленили меня, раздвинув их я проник ей в рот и еле сдержал стон от соприкосновения с ее языком и только встретившись с ее глазами и увидев там ужас и презрение, я вспомнив, что я делаю. но отступать было уже поздно поэтому, я быстро насадил ее на себя и замер, в шоке услышав ее крик боли и почувствовав, как разрываю девственную пленку.

— Что за…! — начал я и замолк, увидев как ее глаза полны боли и слез. Это был ее первый раз. Я стал ее первым и при этом сделал это на грязной земле! Какой же я монстр после этого! Мне вдруг вспомнилась моя двенадцатилетняя сестренка, кричащая от боли под вампиром, который сосал ее кровь и насиловал посреди улицы.

— Давай продолжай — тихо сказала она мне, бесцветным голосом — чем ты лучше «хищников»? Они вас убивают, а вы насилуете и убиваете простых людей, истребляя свою же расу!

Каждое ее слово напоминало пощечину и возвращала меня в тот день, когда вампиры вырезали мою семью изнасиловав и убив женщин и просто выпив мужчин. А то, что эта вампирша лежала подомной, не шевелясь, только сильнее заставляло меня осознавать, как же низко я опустился в своей ненависти к вампирам, что пользуюсь их же методами.

Я вышел из нее и встал с колен, быстро застегивая штаны, затем глянул на кровь, стекающую у нее между ног на грязную землю, отвернулся и отошел испытывая чувство вины и стыда за себя.

Я превращаюсь в монстра и эта женщина, кем бы, она не была, наглядно мне это показала.

Я смотрел на заходящее солнце, вспоминая день из своего детства.

— Пап, а вампиры действительно страшные? — спросил я у отца.

— Да сынок, но мы не менее страшны и отличаемся от них только двумя вещами.

— Какими же? — заинтересовался я.

— Они пьют нашу кровь, но им это необходимо для выживания и это можно понять, и они жестоки и любят насилие, а это уже понять нельзя. Если ты падешь до их уровня, значит, ты сам стал вампиром, осталось только начать пить кровь. Запомни это, неважно кто перед тобой, друг или вампир. Если ты пал так низко, чтобы применить насилие, значит, ты сам стал грязью, и тебе просто нет места в этом мире!

— Хорошо отец! — поклялся я ему и себе, что никогда не стану грязью, а потом был тот страшный день и я случайно выжив, забыл о своих клятвах, заменив честь на ненависть. И только теперь осознал, что нарушил все клятвы, которые давал, превратившись в грязь недостойную, чтобы жить. Но я не желаю так жить и я сделаю все, чтобы измениться.

Я еще долго смотрел на солнце, глядя, как оно опускается за горизонт и вырабатывал для себя кодекс запретов, которых раньше не было, а потом сказал.

— Мы переночуем тут, Сойка, помоги ей обработай раны и дай обезболивающего, утром мы ее сожжем, а пока надо относиться к ней по-человечески, нельзя опускаться еще ниже, чем мы уже пали! — Сойка только кивнула, подходя к ней, и начиная осмотр, а я посмотрел в ее глаза сверкающие гневом и непониманием, добавил — людей нам все же придется проверить так, что ты уж извини. Поэт начинай ломать убежище.

— Есть!

Я чувствовал ее взгляд, в нем было разочарование, будто она не могла понять, что же со мной случилось? Кем я стал? Словно знала меня раньше и теперь страдала, увидев, изменения во мне и от этого мне становилось только хуже. Кто она вампир и если так то, как получилось, что она невинна и почему позволила мне забрать свою невинность, не сопротивлялась как вампир, а прилагая только усилия человеческой женщины? Какой у нее план и чего она хочет?

Эти вопросы мешали мне спать. Уже давно стемнело, мы перебрались в один из уцелевших домов и зажгли в нем свет, ожидая утра и боясь уснуть,